Ко мне приходит не человек. Ко мне приходит система, в лице вот этого конкретного клиента. И в нашей терапии помимо его интересов всегда будут интересы системы, часто не совпадающие с запросом клиента, иногда совершенно противоположные. Система это люди включенные в жизнь клиента. Родители, братья сестры, супруги и даже бабушки и дедушки. И как правило, это система нездоровая, предполагающая личное несчастье ради общего спокойствия. Травмированная девочка с РПП на прием приходит не одна, вместе с ней «вламывается» и ее инфантильная, нарциссичная, холодная или обесценивающая мама, задача которой - не допустить отделения дочери, сохранить ее тотальную зависимость и управляемость. Конечно же мама не присутствует физически. Она в голове, поведении и установках дочери, которая боится расстроить маму, тем что хочет немного свободы, любви или уважения.
Это не очень популярная тема, она стыдная и отчасти социально табуированная - ценность семьи и родителей очень высоки в нашем обществе. Поэтому не принято говорить о системном явлении, сложившейся практике «обслуживания» детьми невроза родителей. Не важно по какой причине взрослый «использует» ребенка - это всегда негативно отражается на психике. Это повсюду - мамы делают мужей из сыновей и дочерей, назначают их СВОИМИ родителями или наоборот запирают взрослеющего человека в ящике с надписью «5 лет». Я априори имею в виду что у человека, который пришел ко мне на прием, была или есть какая то жесть с родителями. Поэтому особо и не лезу сразу с распросами - так, кое что проверяю невзначай, интересуясь а как реагировали родители на его болезни, в каких отношениях мамапапа со своими родителями, как человек покупает себе одежду?
"Я не мог покупать себе вещи. И речь не о дорогих брендах. Просто новая вещь была недопустима. Черт возьми, после развода я не мог купить себе пельмени, потому что был неуверен заслужил ли я их. Я полгода питался картошкой, гречкой и килькой в томате. При этом я вполне легко тратил любые, даже последние деньги, на других. Моя мать сильно пограничная женщина, а мой отец мной не интересовался, он возможно вообще меня не хотел...он всегда был или недоступный или раздраженный. Поэтому все мамины печали, разочарования, обиды и пр доставались мне. Вместо того чтобы разбираться друг с другом напрямую, они пользовали меня как переводчика и громоотвод. Мне внушили что забота о других это главное. А личные потребности на 5м месте. Из-за этого я скитался по жизни как неприкаянный, раздавая себя направо и налево. Только попав в терапию я начал делать что-то для себя, постепенно избавляясь от стыда и вины. И от злости. Я иногда общаюсь с ними. Но мне их жизнь не интересна. И о своей я не рассказываю.
С. 36 лет"
Если девочка выросла в женщину, а мамы в ее жизни не стало меньше - значит эти отношения обслуживают мамины интересы. Приходится объяснять что звонить маме каждый день это не нормально, а секретничать нужно с подружками, особенно про секс! Так сложилось, что у меня в терапии много девочек, девушек, женщин с нерешёнными проблемами сепарации, с непроявленной идентичностью, с хаосом в голове и в жизни. Так что я «Мамский враг N1» - я забираю дочерей у невротичных мам! Я первый человек в их жизни, который говорит что МОЖНО! Можно хотеть и не хотеть! Можно злиться и быть слабой! Можно не слушаться маму! Можно даже её не любить. Иногда или совсем. Терапевтические отношения расшатывают систему. Дают ресурс на отдельность, разрешение на ошибки и поиск. Человек который родился для других, наконец то рождается для себя.
"У меня расстройство пищевого поведения. Я заедаю стрессы, я просыпаюсь по ночам от голода и иду есть. Я постоянно думаю о еде, о том что я хочу есть и о том сколько я могу себе позволить! Я не знаю чего я хочу в жизни, у меня нет целей и много страхов. Я постоянно объедаюсь, а потом стыжу себя и изнуряю в спортзале. Моя мать дразнила меня в детстве жирной, доводила до слез, а потом утешала и отводила в кафе или просто покупала сладкое. До прихода в терапию я думала что мы как подружки секретничаем. Но сейчас я вижу, что она вынуждала меня все ей рассказывать, а если я отказывалась она или стыдили меня или впадала в ярость. Мой отец был алкоголиком и это было трудно. Они ненавидели друг друга но доставалось всегда мне. После их развода стало ещё хуже. Весь гнев она выливала на меня. Не думаю что смогу простить ее когда нибудь!
Е. 27 лет”
Культ «святых родителей» мешает многим людям осознавать, что они выросли в дисфункциональной, травмирующей семье. В детстве психика ребенка стремится «нормализовать» любые нестандартные события, в том числе эпизоды физического или психологического насилия. Согласно проведенным исследованиям, только 28% студентов, из семей где присутствовали единичные или системные акты насилия, осознавали это как что-то ненормальное. Остальные или не могли вспомнить, или не воспринимали эти события как травмирующие. Примечательно, что при повторном опросе через несколько лет, людей считавших ч
